– Куда же ты пойдешь потом? – спросила Оксана. Она не сводила с чеченца внимательных глаз.

– Пока не знаю. Мне нужно где-то отсидеться.

– Залечить раны и начать все снова?

– Нет, – Чироев отрицательно покачал головой. – Теперь уже поздно. Пора на покой. – Он посмотрел куда-то вдаль, словно собирался найти там ответ на вопрос о своей будущей жизни. – Скорее всего отправлюсь в Иорданию. Там много людей из нашего тейпа.

– Нас устраивает такой расклад, – сказал Ястреб. – В Трабзоне мы отпускаем тебя на все четыре стороны.

Оксана, прищурившись, посмотрела на Ястреба, отвела взгляд в сторону, хотела что-то сказать, но сдержалась.

– А теперь выводи нас к своим тропам. У нас мало времени. – Ястреб оглянулся в сторону усадьбы и махнул рукой в направлении широкой долины, густо залитой лучами яркого солнца.

* * *

Полковник Козловски в течение нескольких минут обследовал всю территорию усадьбы. Таинственная диверсионная группа опять ускользнула у него прямо из-под носа. Можно было подумать, что у противника есть какой-то сверхъестественный нюх, позволяющий ему вовремя ускользать от погони.

Спецназовцы в кратчайшие сроки прочесали весь прилегающий массив лавровых зарослей, но не обнаружили никаких следов пребывания диверсантов. Потом один из них указал рукой на дверь, которую обнаружил в боковой стене усадьбы.

– Скорее всего они ушли через нее, сэр. Как только услышали наш вертолет. Они не могли далеко оторваться. Может, стоит вызвать служебных собак?

– Бессмысленно, – задумчиво произнес Козловски. – Если это профессиональная спецгруппа, в чем я лично не сомневаюсь, у них есть с собой антисобакин. Только зря потеряем время. Нужно понять другое... Куда они идут? Вот главный вопрос! Судя по этому разгрому, задание они выполнили. Значит, должны покинуть Турцию! Уходить они будут, видимо, к побережью. Лейтенант Кенсон! Вызывайте сюда турецкую полицию. И дождитесь ее прибытия. Немедленно снимите все боевые вертолеты. Пусть обшаривают все побережье, метр за метром. Мы должны их найти! Начинаем прямо сейчас! К вертолету!

Когда вертолет, резко уходя вверх над крышами Геюк-Икчедала, взял курс в сторону морского побережья, полковнику пришла в голову еще одна мысль. Он немедленно связался с турецкой береговой службой. Отвечавший ему чиновник говорил по-английски очень плохо, все время запинался, шепелявил, но в конце концов смог ответить на прямой вопрос:

– Да, господин полковник. Недавно русские запросили разрешения пустить их поисковые группы в наши территориальные воды. Во время шторма там затонул русский сухогруз. Вчера ночью такое разрешение им было предоставлено... Нет, господин полковник. Мы не фиксировали никаких происшествий... Если не считать нападения террористов на вашу базу, господин полковник... Обыскать берег с собаками? Я не имею таких полномочий, господин полковник. Вам надо обратиться к нашему начальству. Сожалею, господин полковник...

Спустя пару минут бригадный генерал Макферсон пообещал связаться с руководством береговой охраны с просьбой тщательно осмотреть берег в месте возможной высадки русских парашютистов.

Тем временем вертолет «Blасk Hаwk» двигался вдоль берега по направлению к краю огромной табачной плантации, вокруг которой почти до самого побережья Черного моря зеленели свежей листвой яблоневые сады. Козловски смотрел вниз, тщательно разглядывая длинные ряды табачных растений, виноградники, спускающиеся ровными уступами с невысоких пологих горных склонов.

Сделав крутой вираж, вертолет пошел в сторону, огибая выступающий скальный уступ, и, свалившись вниз с солидной высоты, пошел гораздо ниже, держа курс на морское побережье. Мелькнули продолговатые амбары, где сушились длинные табачные листья, несколько одиноких хижин, и поползли во все стороны обширные чайные плантации. Кое-где рыхлил землю небольшой трактор, проселочными дорогами двигались автобусы с крестьянами и грузовики, приписанные к тем или иным сельскохозяйственным предприятиям в окрестностях Трабзона. На окраинах плантаций сверкали под солнцем горные ручьи, осененные густой листвой южных деревьев. Местами около искусственных запруд располагались небольшие деревни.

В принципе укрыться вооруженному отряду среди белого дня здесь было негде. Козловски постарался поставить себя на место старшего группы. Куда бы он направился, как бы стал «заметать следы»? Укрылся в зарослях? На задворках сельскохозяйственных помещений, рискуя в любой момент нарваться на местных жителей, которые незамедлительно сообщат о посторонних в полицию? Нет, это никуда не годилось. Старший диверсионной группы наверняка придумал какой-то более радикальный и дерзкий план.

Но какой? Может, с ними идет один из тех, кто сидел на этой базе? Тот, кто лучше многих знает, как нужно побыстрее уходить из страны? Ведь этих террористов наверняка учили мастерству незаметного пересечения границы.

– Выставите усиленные патрули по всему побережью от Гиресуна и Трабзона. – Козловски произносил слова, транслируемые переговорным устройством, быстро и резко. Собеседник, майор Фриттен, находящийся на военной базе Карабаши, должен был буквально за считаные часы мобилизовать весь наличный персонал натовского спецназа, который имелся в этом районе. Турецкие военные после инцидента с угнанными самолетами сохраняли холодное враждебное молчание. Если с кем еще и можно было иметь дело, так это с частями полицейского спецназа. – У нас мало времени, Фриттен, очень мало времени. Русские диверсанты умеют действовать стремительно. Да, да, я уверен, что они русские! Что за идиотские сомнения? Делайте все, что я говорил. Блокируйте все мало-мальски крупные населенные пункты на побережье. Они не могут уйти в сторону. Их задача сейчас – покинуть Турцию как можно быстрее. И еще. Узнайте все, что можно, о руководителях этой чертовой чеченской базы. Кто, когда, как и где... В общем, полный пакет. Поняли? И особенно проясните ситуацию с их имуществом. Да, как движимым, так и недвижимым. Может, они владели какими-либо судами или иными транспортными средствами, позволяющими легко покинуть страну? Все. Действуйте, Фриттен...

Последних слов майор Фриттен не услышал. Пилот вертолета «Blасk Hаwk» заложил неоправданно резкий вираж, выходя на побережье моря над густыми зарослями кипарисов. Вряд ли он предполагал, что всего в ста метрах ниже по склону сделал краткую остановку отряд русских диверсантов.

Макарычев приказал водителю остановить служебную машину метров за двести от ворот дачного участка. Обычно он так не поступал. Но сегодня был случай особый. Можно сказать, чрезвычайный.

Генерал аккуратно выбрался из салона, держа в руке полиэтиленовый пакет. В пакете лежали кусок ветчины, банка соленых огурцов и литровая бутылка водки «Русский стандарт».

Его собственный участок располагался чуть дальше. За поворотом дороги. Но сейчас Макарычев должен был посетить соседа, Чеслава Кирсановича Косарева.

Они получали земельные наделы вместе, несколько лет назад. Они вообще знали друг друга с незапамятных времен. Как-никак земляки. Точнее сказать, временные земляки. Поскольку отец Чеслава кочевал из города в город, как это и было положено советским офицерам, постоянно меняющим место дислокации согласно распоряжениям военного командования. Но в Курске, где родился и вырос Макарычев, Кирсан Косарев осел надолго. На добрые десять лет.